Красные флаги над Гомелем
Черниговско-Припятская операция сентября-октября 1943 года открыла Красной Армии дорогу в Беларусь, привела к освобождению первого райцентра — Комарина. Неожиданно успешное продвижение по лесисто-болотистой местности в условиях распутицы обосновало перспективность дальнейшего наступления в данном направлении. Именно тут, на юге страны, войскам недавно созданного Белорусского фронта удалось продвинуться дальше всех с наименьшими потерями. Гомельско-Речицкая операция ноября 1943‑го привела к освобождению Речицы и первого областного центра — Гомеля. Сражения стали экзаменом на полководческую зрелость генерала армии Константина Рокоссовского, впервые проведшего отдельную операцию силами только своего фронта!
Чем же запомнилась Гомельско-Речицкая операция?
Благоприятных условий для ее проведения было несколько. Прежде всего — выгодный в тактическом отношении лоевский плацдарм шириной 40 и глубиной до 20 километров. Вот что писал о нем в своих мемуарах «Солдатский долг» Константин Рокоссовский: «Учитывая тяжелые условия местности, пересеченной крупными реками, сильно укрепленные вражеские оборонительные рубежи, в том числе и пресловутый Восточный вал, овладение плацдармом на западном берегу… было большим успехом войск левого крыла нашего фронта».
Одновременно с подготовкой и проведением Гомельско-Речицкой операции протекала аналогичная Оршанская наступательная, и враг не мог отвлечь под Гомель ни одной части из резерва группы армий «Центр». Значимым фактом было и численное превосходство советских войск: восемь армий и танковый гвардейский корпус против одной целой и ряда частей еще двух армий врага.
Замысел операции коротко и ясно обрисован в том же труде Константина Константиновича: «Задача — наступая с лоевского плацдарма, прорвать вражескую оборону, овладеть Речицей, Василевичами, Калинковичами и выйти в тыл гомельской группировке противника». Осенняя распутица постоянно вносила коррективы в вопросы снабжения… Верховное главнокомандование вермахта прекрасно понимало важность стыка между группами армий «Центр» и «Юг» и вовремя вскрыло накапливание советских войск для проведения Гомельско-Речицкой наступательной операции, о чем пишет Курт Типпельскирх в своей «Истории Второй мировой войны»: «Так как южнее Гомеля в полосе соседней 2‑й армии 1‑й Белорусский фронт к тому времени тоже достиг значительных успехов, на стыке групп армий «Юг» и «Центр» возникла угроза крупного по масштабам прорыва с самыми грозными последствиями». Но знать о готовящейся грозе не значит понять инструменты ее будущего воплощения, и советское командование постаралось не выдать их до самого конца. Вот как описывал замыслы штаба Белорусского фронта тогдашний командир 65‑й армии генерал-лейтенант Павел Батов в воспоминаниях «В боях и походах»: «…Рокоссовский говорил нам, что у противника прочный рубеж и для успеха нужен смелый маневр и умение обмануть вражеское командование… демонстрируя сосредоточение крупных сил на одном участке фронта… севернее Гомеля, готовить и нанести удар совсем на другом направлении (с того самого лоевского плацдарма. — Авт.)».
Смешались в ромбы кони, танки…
Наступление началось в полдень 10 ноября с короткой артподготовки. Замысел неожиданного удара с рубежа у Лоева полностью оправдал себя — оборона была прорвана на участке в 120 километров. В прорыв хлынули танковые и кавалерийские части, призванные развить успех. На белорусской земле Павлом Батовым впервые была применена тактика плотного взаимодействия, казалось бы, несовместимых частей — танковых и кавалерийских. Вот как описывает в воспоминаниях эту практику Павел Иванович: «После всестороннего анализа возникло решение: «заковать» кавалеристов в танковые ромбы. В каждом танковом корпусе две бригады клином входили в прорыв. По мере продвижения расширялось основание клина. В расчищенный танкистами район врывались дивизии кавалерийского корпуса. Танкисты уничтожали боевую технику противника, а кавалеристы преследовали пехоту».
Новые приемы боя дополнялись инициативой, умением использовать сиюминутно складывающуюся ситуацию — так, вырвавшиеся вперед стрелковые части и две танковые бригады внезапно повернули в сторону Речицы. Враг совершенно не ожидал удара оттуда, где еще совсем недавно был их тыл, — и районный центр освободили 18 ноября без серьезных потерь. Инициатива Павла Батова, оказывается, была предусмотрена «сверху» — советские военачальники действовали в спайке, дополняя друг друга на разных уровнях, вспоминал полководец в том же труде: «Позднее, при разборе операции, выяснилось, что… командующий фронтом умышленно исключил этот город из полосы наступлений 65‑й (батовской. — Авт.) армии. Он рассчитывал, что наши войска, не ввязываясь в лобовую атаку, значительно продвинутся вперед и тогда уже смогут частью сил овладеть городом без больших потерь». Кстати, в овладении Речицей себя проявила «начинка» танковых ромбов — кавалерия. Благодаря скорости и маневру она выполняла в данной операции функцию «кузнечных клещей»: «Конница… не отставала от танков, очищала территорию внутри ромбов от остатков разгромленных немецких частей. Коннице трудно вести уличные бои против врага, обладающего сильным автоматическим оружием. В таких случаях кавалерийские дивизии блокировали населенный пункт до подхода пехоты, которая и довершала дело».
Успехи войск строились на глубокой работе фронтовой и армейской разведки (сделали выводы из трудной Оршанской операции). Например, отходящие от Гомеля вражеские части были выявлены с точностью до номера, определены пути их отхода. На основе этих данных и была выдвинута идея: пока враг не закрепился на новых рубежах, использовать подвижные соединения в виде ромбов с сердцевиной из конницы.
Вечером 18 ноября в Москве был дан салют 12 залпами из 124 орудий — первый салют за освобождение городов Беларуси! Восемь дивизий стали именоваться Речицкими. Тем временем 48‑я армия переправилась через Березину и вышла к Жлобину, обходя Гомель с запада, 61‑я шла на Мозырь…
Короватичи: подвиг, затерявшийся во времени
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Эрнст Буш, стараясь перехватить инициативу, наносил контрудары. Их было много. Так, например, под покровом ночи с 18 на 19 ноября враг атаковал клин наступления 48‑й армии, двигавшейся на Глуск и Бобруйск, у Короватичей.
Около 20 Т‑IV, «тигров» и «пантер» с пехотой потеснили пехоту 172‑й дивизии и увязли в обороне 41‑й артбригады РГК. Бой шел среди домов и огородов деревни Короватичи на коротких дистанциях, доходило до рукопашной! Утром 19‑го 22 машины 160‑го танкового полка нанесли удар во фланг и тыл врага. Скованный артиллеристами и пехотой враг подвергся удару наших Т‑34-76 и Т‑70, после чего был остановлен.
За этим беглым пересказом событий стоит подвиг бойцов и командиров. В бою за Короватичи отличились военнослужащие 388‑го стрелкового полка 172‑й дивизии комсорг сержант Минка, парторг Нарзаев и боец Давлетов. В составе двух групп добровольцев они с тыла напали на готовившееся к контратаке усиленное танкетками подразделение врага. На счету Нарзаева — десять пехотинцев врага, из них двое убиты в рукопашной, у Давлетова — шесть немцев. Сержант Минка лично уничтожил расчет пулемета и захватил трофей, позже будет дважды ранен, но строй не покинет, и только после третьего тяжелого ранения его вынесут из боя санитары… Добровольцы сорвали атаку врага, сковав его перестрелкой, отвлекли на себя противника, облегчив действия идущих в наступление товарищей по оружию.
20 залпов в небо Москвы
К 21 ноября в районе Речицы наши войска, продолжая продвижение, заняли весь Стрешинский район (нынешняя Жлобинщина), еще 20 населенных пунктов Гомельщины.
23 и 24 ноября танкисты, пехота и партизаны вошли в Брагин и Хойники. 25 ноября 1943 года войска правого крыла фронта силами 50‑й и 3‑й армий освободили нынешний Славгород, Корму и Журавичи. Гомельская группировка врага охватывалась с юга все надежнее…
Народные мстители способствовали решению задач регулярных войск. Например, 21 ноября, как свидетельствует книга Владимира Побочного и Людмилы Антоновой «Летопись Победы. Осень 1943 года», партизаны бригад «Железняк» и «Большевик», помогая частям Красной Армии, разгромили понтонную переправу врага через Березину. В панике утонуло до 100 оккупантов, партизаны захватили автоколонну из 83 машин, вездеходов, тягачей.
11‑я и 63‑я армии перерезали железную и шоссейную дороги на Могилев и Жлобин, а 50‑я и 3‑я армии вышли к Днепру, охватив Гомель с севера. Теперь фашистам стало не до контрударов — в ночь на 26‑е они стали уходить на запад, опасаясь окружения. Арьергарды врага в областном центре и его окрестностях были разгромлены 4‑й и 102‑й стрелковыми дивизиями 29‑го стрелкового корпуса 48‑й армии Белорусского фронта. Дорогу освободителям показывали, снабжали переправочными средствами и разведданными, помогали в уличных боях отряды и бригады Гомельского партизанского соединения.
Рано утром на здании электростанции, на пожарной каланче Гомеля, затрепетали красные полотнища. 23 части Красной Армии получили почетное наименование Гомельских, а небо столицы СССР расцветили 20 залпов из 224 орудий. К 30 ноября войска вышли на запланированные рубежи, не взяв только Калинковичи — жителям города оставалось томиться в неволе еще около двух месяцев…
Денис Трофимычев, «Ваяр»
Фото из фонда БГАКФФД и из открытых источников
